Мартынович Порфирий Денисович, художник график и живописец, собиратель фольклора на Украине. Родился 25.02-7.03.1856 году в селе Константиновка Константиновского уезда Полтавской губернии, в семье чиновника- секретаря уездного суда, умер 15.12.1933 г в Краснограде Харьковской области. Автопортрет. Порфирий Мартынович из происхождения полтавець...» — писал О. Сластен, в своей брошюре об этом деятеле, которая была издана в 1919 года тиражом газеты «Родное слово» в Полтаве . И дальше заметил: «Жизнь его, беря в целом, необычайно интересна в смысле того странного постоянства, с которым его притесняла, да и поныне притесняет плохая судьба». Еще в детстве сильное впечатление на Порфирия произвели пение прохожих кобзарей и лирников, переводы и рассказы о разных событиях. После учебы в местном пансионе отец отдал его в 1876 году в Харьковскую классическую гимназию, где прошел хорошую школу - у Д.И.Бесперчего и Д.О.Ланевського. Увлекшись рисованием, юноша стал готовиться к вступлению в Академию искусств, мечта его осуществилась.
Из переписки Степана Таранушенка и Порфирия Мартыновича 1-го Мая среда 1930 года по старому стилю Глубокоуважаемый и дорогой Степан Андреевич! […] Учил меня в Харькове рисовать акварелью Дометий Осипович Ланевський. Он был хороший живописец, мой учитель, добросовестный безгранично… Он был учителем рисования в Харьковском уездном училище. По большей части он был иконным живописцем, и любил это дело сильно, и ставил его высоко. Когда он учил меня рисовать французским карандашом, постелью и акварелью, – ему было тогда 52 года. Умер он не так, чтобы очень давно. Ему было тогда 86 лет или около. Чем больше я живу, тем больше он мне в памяти. …Дометий Осипович очень любил живописный во многом прежний Харьков и до слез восторгался им.[….]
П. Мартинович успешно учился в Петербургской Художественной Академии в 1873-1881 годах, переходя из класса в класс, следовал советам И. Н. Крамского, который с отеческой теплотой заботился о судьбе Мартыновича. В 1877 году Порфирий получил большую серебряную медаль, но не закончил обучение из-за болезни. Бедствование, которое переживал Мартынович после смерти отца, повлияло на его психику. Художник, терпя нужду, вынужден был отлучаться из Академии на заработки, и «к тому же, — как писал его товарищ по учебе Афанасий Сластен, — он не мог терпеть никаких ограничений, которые препятствовали ему полно отдаться любимой работе». Он не принял академических установок, стал искать в искусстве правды и реализма в течении «передвижников». Передвижники столь же резко отвергали западное салонное искусство, как и современный им русский салонный академизм. Они резко осуждали и поверхностный, эстетский подход к искусству, о котором свидетельствовал целый ряд произведений, представленных на современных выставках во многих городах Европы.
Полной творческой зрелости, в сущности, Мартынович не достиг, но то немногое, что ему удалось создать за короткие годы активной творческой жизни, говорит о даровании незаурядном и оригинальном. В его небольших полотнах нетрудно заметить воздействие украинской национальной традиции Шевченко, а также влияние русской демократической живописи (особенно Перова). Но есть в них нечто особое, свое. Это свое - в лиричности решения критической темы: «У канцелярии волостного писаря» (1879, Киевский музей украинского искусства) и особенно «Казенки» (1877, там же). Наиболее самобытны портреты Мартыновича, и графические и живописные. Никто из его сотоварищей не воплощал, так ярко и в то же время так глубоко, национальные типы украинских крестьян. «Портрет художника Порфирия Денисовича Мартыновича» Н.Кузнецов. Одними из первых рисунков, которые он выполнил в Академии, были иллюстрации к поэме Ивана Котляревского «Энеида», (13 композиций маслом и итальянским карандашом 1873-1884гг), Правда, долго им пришлось лежать нетронутыми, пока в 1903 году в Полтаве они не были показаны на выставке при открытии памятника Котляревскому. На тех рисунках Мартынович изобразил античных героев в виде знакомых ему полтавских казаков и крестьян. Выполнил иллюстрации козацкой былины «Про трех братьев Озивских», народных песен, поэм Тараса Шевченко «Катерина» и «Гайдамаки», портреты- Великого Кобзаря, гетьманов Б.Хмельницкого, И.Мазепы, церковных деятелей Ю.Кониского, Д.Туптала, ученого-мыслителя Г.Сковороды и писателя г.Квитко-Основьяненко. Рисовал народный быт, традиционное убранство, виды края, деревянные храмы и дома, колоритные и характерные типы козаков и селян, зарисовывал быт крестьян, чумаков, реликвии чумацкого хозяйства. Герои его произведений преимущественно крестьяне и жители Веремеевки и других сел Посулья. Написаны они почти все с натуры, чем и представляют для нас ценность.
На протяжении пяти лет, в летние каникулы 1874-1880 любовался селами и местечками Полтавщины, окресностями Лохвицкого уезда и села Веремиевки Золотоношского уезда. Что же тянуло Мартыновича в наши края? Как известно, славная Веремиевка считалась козачьим селом. Основанная выходцами из Запорожья, она берегла вековые традиции человеческого сожительства, из поколения в поколение передавала свои духовные сокровища — замечательные народные песни и сказки, исторические пересказы о казачестве, мастерстве ткачества и вышивки. Здесь жили прямые потомки запорожцев. Много картин нарисовал Порфирий Денисович на веремеевские темы. Лучшими из них являются: - портрет деда Грицька Гончара, - «Убранство хаты козака Григория Гончара в Веремиевке» - портрет "Олекса Бондарь”, - "Слепой”, "Трохим Мироненко”, "Паско Гнучий”, "Яков Кричака". «Сельский обед около хаты» «Крестьянин люльку курит» П.Д.Мартынович В 70-х годах прошлого века здесь в быту сохранилось много нетронутой старины. Веремиивка жила жизнью ХVIII века. Деды, мужчины и даже парни наряжались в старинные синие жупаны с вышитыми манишками, закаврашами и серебряными разнофигурными фибулами-застежками. Они носили также красные сафьяны с кистями на голенищах и с железными подковами. «Портрет Павла Тарасенко из села Кириловка» 1875г. Здесь развито было резьбяное искусство, художественная вышивка, ткачество ковров, что являло собой высокие образцы народного творчества. «Двое крестьян по улице идут» Летом 1877 года он открыл богатые «залежи» старого казацкого и чумацкого фольклора Вот как об этом рассказывает художник Порфирий Мартынович. "Веремеевские чумаки были рослыми, крепкими, как дубы. Некоторые из них носили еще длинные, замотанные за ухо чубы, ходили в одежде, которая напоминала запорожскую. Рубашки они носили особого кроя, что назывались "чумацкие”. Женщины и девушки, стройные и красивые, также сохранили чрезвычайно колоритную одежду. Чумацкая мажа была настоящим произведением искусства, с украшенными резьбой мельчайшими деталями. Мажи стояли во дворах от дома к воротам двумя рядами по обе стороны дороги. Каждый, идя к хозяину, должен был пройти эти "чумацкие пропилеи”. Так же хата со всем ее внутренним убранством в виде резных или рисованых деталей (дверные косяки, сволоки, мысныки, коньки), вышитых полотенец, прекрасных тканых ковров) была высоким образцом народного художественного творчества (Таранушенко С. П.Д. Мартынович. - К., 1958. - С. 24-25).
Чумаки были прямыми потомками тех запорожцев, которые селились на запорожских паланках еще до ликвидации Сечи. Правда, правнуки запорожцев не налетали, как их прадеды, военными походами на побережье Черного моря освобождать из неволи пленников. Теперь они ходили в другие походы: за рыбой на Дон, по соль в Крым, а кое-кому пришлось побывать в Гданьске и Шлёнске, как говорил И.П.Котляревский в «Энеиде». Последним казаком-чумаком в Веремеевке был Федор Мигаль. Его замечательный и выразительный портрет нарисовал художник в 1880 г., когда изучал старинный быт. «Портрет козака-чумака Федора Мигаля из Веремиевки» (1880) Об этом же и другие его картины –«поселение атамана из Веремиивки Федора Мигаля», - «дом казака Грицка Гончара» и усадьба родителей атамана гайдамака — вожака Колиивщини Семена Невенчанного «Двое на лавке сидят» В своих жанровых рисунках Мартынович уделял значительное внимание материальной культуре украинского села, преимущественно Веремеевки. Он изобразил Веремеевский базар с интересным, старинной архитектуры двухэтажным домом в центре, улицу Веремеевки, несколько фасадов домов, веремеевскую, еще запорожских времен, деревянную церковь, ятки на ярмарке и тому подобное. «Крестьянин на завалинке» Мартынович внимательно изучал также украинскую народную одежду и сделал много зарисовок карандашом и этюды маслом, как целых комплектов, и отдельных предметов костюма. «Крестьянин в кирке» 1873г Порфирий Денисович, как известно, был не только хорошим мастером кисти, но и известным фольклористом и этнографом. Поэтому, находясь в селе, он наблюдал народные обычаи, развлечения, быт, слушал песни, щедривки, колядки веремеевцев. Из уст Кирилла Васильевича Сайка Мартынович записал немало достаточно интересных украинских народных сказок и песен: "Сказка о Запорожце”, "Сказка о правде”, стихотворную сказку "Подарунча” и сказку "Двое с сумкой". Здесь он сделал перевод о том, как запорожцы ездили в Петербург к царице и тому подобное. Сюда к нему в 1878 году приезжали О. Сластен и Елена Пчёлка. В результате этой работы в 1885 году в журнале «Киевская старина» появилась публикация Мартыновича «Из народных переводов о гетманщине, Запорожье и Черноморье». Следует отметить, что сказки на подобные сюжеты не встречались в фольклорно-этнографических сборниках, которые издавались в дореволюционные и советские времена.
Обучаясь в Художественной Академии нарисовал парные портреты художника-передвижника И.Крамского и его жены Софии (1878-79), своих друзей-студентов О.Сластёна, М.Бруни (1877), М.Егорова (1878), написал маслом бытовые композиции: - «В казенках Академии Искусств» (1877-80): - «В стане» - «В канцелярии волостного писаря» - графические портреты Оксаны Буштрымихи из села Добреньки(1875), - кобзаря Ивана Крюковского из Лохвицы (1878), - помещиков, стариков, священников, «Бабы пекут хлеб» Картины решены как жанровые сценки из жизни украинской деревни, меткость социальных характеристик сочетается с этнографической достоверностью костюмов и типов Полтавщины. Среди славной плеяды художников Украины он занимает особое место, как художник, творчество которого глубоко связано с народным бытом, обычаями, песнями. «Портрет помещика П.М.Илляшенко из с.Гусиное» В 70-х годах П. Мартинович очень увлекся сбором фольклора, особенно кобзарского. Летом в 1876 году вдвоем из Сластеном они побывали на Лохветчене, в селах Чернухи, Бондаре, Белоцерковцы, Вороньки, где рисовали и записывали думы и песни. На ярмарке в с.Лохвицы Мартынович изобразил кобзарей Крюковского и Магадина, записал их репертуар. Кобза́рь Примечание :Кобза́рь (укр. кобзар) (по Википедии) — народный певец в старину на Украине, часто слепой ветеран-козак, исполнявший песни и «думы» под аккомпанемент украинского народного инструмента — кобзы или бандуры. Кобзари были широко распространены на Украине до 1930-х годов, когда была развёрнута кампания по борьбе с украинским национализмом. В Москве был созван Съезд кобзарей, все участники которого были арестованы и казнены, общее же число кобзарей, бандуристов и лирников, погибших от советского террора оценивается количеством от 200 до 340 человек.
Вместе с Василием Горленком он составил список древних монументальных сооружений Полтавщины (преимущественно церквей), и в 1888 году этот исключительно ценный труд был опубликован. Точность передачи в его рисунках сродни фотографии, настолько четко прорисованы малейшие детали и переданы оттенки. «Никольская церковь в Веремиевке.» П.Д.Мартынович «Церковь в слободе Мерефа» «Никольская церковь в Лохвицах» «Село. Церковь с колокольней» 1878г. «Церковь в селе» С 1885 за кисть он уже не брался, но не перестал записывать фольклор, произведения путешествующих певцов-музыкантов.
Много интересных записей П. Мартиновича вошли в его сборник, изданный в 1906 году в Киеве, под названием «Украинские записки Порфирия Мартыновича». Здесь, в частности, был рассказ крещении И. П. Котляревского. Кристины Морозовской о встречах с Т. Шевченко, М. Гоголем и др. Эти записи на сегодня являются ценным историко-культурным источником. Значительная часть песен и легенд о Палии и Мазепе хранятся в Научных архивных фондах Института искусствоведения, фольклориста и этнологии, им. М. Т. Рильского НАН Украины в записях - Д. Яворницкого ІМФЕ, ф. 8– К2, од. зб. 3), - М. Білозерського (ф. 3–3, од. зб. 152), - П. Мартиновича (ф. 11–4. од. зб. 560. 586. 665. 759, 785). (од. зб. 665, арк. 127–130).
«Ой хотя бы же ты, проклятый Мазепа, Да и к тому же не дождался, Ой, чтобы я свою веру православную Да и под ноги подтоптал» (запись П. Мартыновича); // ИМФЕ, ф.11–4, од. зб. 759, арк. 67.//
В его архиве есть интересные записи, в частности такой: "До нас дошел слух якобы покойный господин-отец Крюковский раскрыл кобзарю Древченку 12 "истину". Кобзари так испугались, что наняли заризяку и заплатили ему 25 рублей, чтобы тот убил его, ведь старцы поклялись хранить эти истины в тайне. . Но прежде чем взять грех на душу, старцы пошли к Древченко с фольклористом Днепровским, чтобы убедиться, верны ли их подозрения . Слепой Древченко стал искать "истину", кобзари, тоже незрячие, слышали, как шуршали бумажки, словно осенние листья в лесу. Наконец хозяин дома нашел какую-то книжку, оказалось, что это были "зрячие" или "сельские рассказы", в которых рассказывалось о разных поверьях и обычаях. Что таит 12 "истина", трудно сказать, может, сакральные вещи, какие старцы выполняли только в своем кругу, как, например, "Жачку". Ее пели с большим духовным воодушевлением. Разные слухи о "истинных" книжках ходят, о них стало известно только в начале ХХ века. Как и о лебийском попрошайническом языке (лебий - дед, старец), которому кобзари учили своих учеников, приказывая ничего не рассказывать об этой науке. И это иногда производило впечатление, вроде бы путешествующие певцы-музыканты были примитивными людьми. В действительности же это не так. - Вы вспомнили о лебийском языке, своеобразное арго старцах. Об этом есть ссылка в произведениях писателей, в частности К. Паустовского. Почему она возникла? - Это был своеобразен оберег от всяческих угроз и напастей. Я заключил специальный мощный словарь, даже из Мюнхена мне прислали книжицу, где собрана лебийская лексика. Кобзари не видели, кто стоит около них, может, жандарм. Кроме того, они могли свободно объясняться между собой на многолюдье: кобзари всегда были в эпицентре событий - или бунт народен, еще ли какая-то заваруха. Они обучали этим высказываниям мальчиков-поводырей, которые были "глазами" путешествующих певцов-музыкантов.
Умер П. Д. Цартинович в Краснограде в 1933 году. Его архив хранится в Институте искусствоведения, фольклористики, этнологии им..М.Ф.Рыльского НАН Украины. Украина, Киевская область, Киев Грушевского улица, 4 на карте телефон +380 (44) , сайт www.etnolog.org.ua , imfe@ukr.net etnolog@etnolog.org.ua;
Директор института, член-кореспондент национальной академии наук Украины, доктор исторических наук Скрипник Ганна Аркадьевна т. 380 (044) 2783454, 2781750 Заместитель директора, кандидат искусствоведения Шевчук Оксана Васильевна 380 (044) 2781290
Мартынович является основателем Красноградского музея (1922), для которого передал часть своих работ. Его картины и рисунки также хранятся в Национальном художественном музее Киева, Днепропетровском, Сумском и Харьковском художественных музеях. Харьковский художественный музей Адрес: г. Харьков, ст.м."Арх.Бекетова", ул.Совнаркомовская, 11. Телефон: 706-33-95. E-mail: mzh@muzeum.kharkov.ua Харьковский исторический музей Адрес: г. Харьков, ул.Университетская, 5. Телефон: 712-75-68, 712-76-94 .
Много замечательных записей П.Мартыновича вышло в его сборнике, изданном в 1906 году в Киеве под названием "Украинские записи Порфирия Мартыновича". Тут, кроме всего, есть рассказ крестницы И.П.Котляревского Христины Морозовской, про встречи с Т.Шевченко, М.Гоголем и др. Эти записи являются сегодня ценным историческим материалом. В 1930 году была последняя выставка его работ, организованная Харьковским государственным музеем украинского искусства. На ней экспонировалось 150 работ художника. После закрытия ее П.Д. Мартинович все свои работы подарил этому музею. В Тимченковском краеведческом музее есть стенд, посвященный П.Д. Мартыновичу, хранится ряд иллюстраций и фотокопий его картин. Жители сел Веремиевки и Тимченок, которые когда-то входили в состав Веремиевки, благодарны художнику, рассказавшему им о славных предках и старинной культуре села.
Із листування Степана Таранушенка і Порфирія Мартиновича Світлана Стефанович У фонді художника, збирача фольклору, знавця й дослідника кобзарства Порфирія Денисовича Мартиновича (1856–1933), що зберігається в науково-галузевому архіві Інституту мистецтвознавства, фольклористики та етнології ім. М. Т. Рильського НАН України, знаходиться велике листування з багатьма діячами української культури кінця ХІХ – першої третини ХХ ст. Серед його кореспондентів М. Лисенко, В. Горленко, В. Антонович, Хв. Вовк, М. Грушевський, К. Грушевська та багато інших відомих осіб. Листи засвідчують широке коло творчих зв’язків і зацікавлень П. Мартиновича. Серед його кореспондентів був і відомий мистецтвознавець Степан Андрійович Таранушенко (1889–1976). Коли відбулося їхнє знайомство – невідомо. Можливо, це сталося завдяки сприянню Опанаса Сластіона – друга П. Мартиновича ще з часів навчання в Петербурзькій Академії художеств, з яким він спілкувався все своє життя. На період листування з С. Таранушенком останній працював у Музеї Українського мистецтва в Харкові й був одним з організаторів персональної виставки творів П. Мартиновича. Три листи, що пропонуються увазі читачів, стосуються саме періоду демонстрації виставки, яка відбувалася у квітні-травні 1930 року. У фонді знаходяться ще три листи С. Таранушенка і десять чернеток-відповідей П. Мартиновича. Вони мають переважно діловий зміст і стосуються фінансових справ Порфирія Денисовича та розшуку його творчої спадщини. Цими справами С. Таранушенко опікувався разом із О. Сластіоном. Так, в одному з цих листів Степан Андрійович повідомляє П. Мартиновича, що серед робіт Сергія Васильківського знайдено більше десятка його рисунків. Сам П. Мартинович вважав, що там їх може бути до п’ятдесяти. С. Васильківський був одним з численних знайомих П. Мартиновича, до яких потрапило чимало його робіт. Цікаві, на наш погляд, уривки з відповідей Мартиновича ми також подаємо на цих сторінках. Листи С. Таранушенка зберігаються у фонді № 11, од. зб. 240. Це рукописи, писані синім, фіолетовим та чорним чорнилом, на аркушах різного розміру. Відповіді П. Мартиновича – у тому ж фонді, од. зб. 105, с. 11–14 та од. зб. 109. Це – чернетки, написані з деякою недбалістю, що створює труднощі у прочитанні окремих місць. З цим же пов’язана відсутність окремих розділових знаків, повтори слів і нечіткий синтаксис. Існує дві чернетки відповіді від першого травня 1930 року. Вони майже ідентичні, а окремі відмінності несуттєві. Ми подаємо варіант, написаний охайніше і який легше прочитати. Листи написані чорним чорнилом на аркушах різного, переважно великого формату (35,5 х 21,6 см). З двох обраних для публікації листів подаємо найцікавіші, на наш погляд, фраґменти, позначаючи місця пропуску знаком – […]. У квадратних дужках подаємо слова, в правильності прочитання яких ми сумніваємося. У листах П. Мартиновича знімаємо ъ знак в кінці слів, а також передаємо ураїнською графікою звуки и, і, ї та є замість вживаних ним російських літер та їх поєднань ы, и, йи та йе. В усіх інших випадках тексти листів подаємо із збереженням особливостей орфографії та пунктуації авторів.
Вельмишановний і дорогий Порфиріє Денисовичу! Великий маю сум і тягар на душі, що справа з побільшенням Вашої пенсії досі не дала ще наслідків. Ждемо паперів від Конградського Р.В.К. в цій справі, але я певний що вона закінчиться так, як того нам хочеться. Не може бути інакше! Чи писав Вам О. Ю. Сластьон, що він робить заходи у Ганни Сімонівни (прізвища я не знаю) аби вона отдала або продала ддва портрети – батька и сина, але лише для нашого Музея, себ-то щоб усе Ваше було вкупі. Я жду від нього про це вісток, а Вас прошу написати – що то за портрети. Тепер можу Вас порадувати – Виставка Ваших робот відвідується дуже усердно і люде дуже хвалять Ваші роботи. Хвалять усі – і селяни і робітники і художники і школярі. У нас лежать на виставці книжки, де відвідувачі записують свої думки і ось, що тут можна прочитать: Селянин пише:”Я з с. Вереміївки, де малював Март. Зхожість типів, що де-які з них залишилися і тепер реалістична… Художники записали: Мартинович – один з найцікавіших майстрів художников Старої України. Треба вжити заходів, щоб його картини були висттавлені в Музеї в Столиці України. Робфітник каже: Виставка худ. Март. производит сильное впечатление і не мешало бы оповестить более рабочих. Один глядач твердить: …Меня поразил его талант. Другий: Истинное художество не может не нравится, а таким и является все творчество Мартыновича. Третій робітн.: Выставка безусловно ценна и интересна для трудящихся масс. Март. Один из первых укр. художн., которому удалось кистью и карандашом изобразить быт украин. Типов… Выставку необходимо популяизовать в прессе. Науковий робітн[ик] пише: Горячо приветствую Музей с устройством выставки М. Рисунки его не раз вызывали во мне восторг… Ещё раз благодарю. Отак що дня пишуть і пишуть. Записуються тут люде, що знали Вас ще в Конграді коло 1885 р. і тепер ото прийшли подивиться на В. роботи і висловлюють Вам подяку за В. труд. Хвалят Вас люде! Кажуть – ось справжні українські типи, справжній україн. Художник, правдивий, великий майстер рисунку і т.д. Радію за Вас і з Вами. Не про всякого отаке скажуть. Оставайтесь здорові. Ваш Таранушенко. Моя адреса: Харків, Музей Українського Мистецтва, Таранушенкові С. [Без дати. – С. С.]
Вельмишановний Порфирію Денисовичу! Вашого листа я одержав. Дуже дякую за цінні вказівки, що до місця переховування ще не зібраних до купи Ваших картин та рисунків. Будемо намагатися потроху їх збирати. Справа з Вашою пенсією ніби-то трохи посунулася наперед, але ще не завершена. Своєчасно Вас повідомлю. Видавництво "Рух” друкує спогади про Вас О. Ю. Сластьона і хоче видрукувать чималенький альбом ваших рисунків. Більше того, за право репродукції вони, як казав мені Березівський, хотять вислати Вам з розрахунку руб 10–15 за рисунок, а разом так, щоб руб 60 на місяць. І це буде так Висилатися, доки вони не покриють усії вартости тих малюнків, що вони надрукують. Це приємна для Вас новина і я радий, що хоч таким чином для Ваших "диктувальників” буде підтримка та й для Вас трохи, доки не виборемо щось иншого. Вашу виставку все ще відвідують, хвалять, а дітвора все хоче Вас побачити і все питаються де і як це можна було би зробити. Бажаю Вам усього доброго Ваш Таранушенко 20/IV/30 * Вельмишановний і дорогий Порфирію Денисовичу! Нового на жаль, зараз в справі Ваших рисунків написати не маю, Одно лише приємне. Вашу виставку що-дня відвідує не менш 90 чоловік, а бувають дні, що відвідує 200, 300, а то і 500 чоловік. І всі задоволені, виставку хвалять, Вас дякують, вітають, здоров’я бажають. Отож, діло з виставкою хороше, корисне. Хочу Вас оцим листом попросити потрудитися написати мені з яких орігіналів копіювали Ви рисунки й малюнки красками (акварель) ті, що до академії Ви робили. Проситиму Вас, коли зможете згадати, написати – де Ви ті орігінали бачили, діставали, хто Вам їх давав. Третє, прошу Вас написати хто Вас учив малювати аквареллю. Четверте – чи малювали Ви гуашю. Пяте – хто учив Вас малювати отими дрібненькими штришками аквареллю. Та ще хотілося би мені почути від Вас – хто і як в 70-х роках у Харкові учив малювати. Чи багато було учнів (звичайно не в школах). Надсилаю Вам "Каталог”, а в ньому я попідчеркував оті малюнки–копії, що мене цікавлять. Це, щоб Вам лекше про них згадати. На останку повідомляю, що у Львові в журналі "Нові шляхи” надруковано замітку про відкриття Вашої виставки. Жду Вашої відповіді Щиро Ваш Таранушенко 6/V/30 * 1-го Мая середа 1930 року по старому стилю Вельмишановний і дорогий Степан Андреєвич! […] Учив мене в Харькові рисовать акварелью Дометій Осипович Ланевський. Живописець хороший він був. мій учитель, добросовістний до без краю. Сам він Харьківьянин. Єдинственний в своїм роді був у мене [він] в Харькові до доброго показу. Вин був учителем рисуванія в Харкькивськім уїзднім училищі. По більшій часті вин був іконний живописець і любив це діло дуже і ставив його високо. Як учив він мене рисувать карандашем французьким, постелью і акварелью, – йому тоді було 52 годи. Як був я не в скорі письма того в Академії художеств скількось лит, точув я, що він хотів поступить в Академію Художеств учитись, ну це не прийшлось йому. Умер він не так, шоб дуже давно. Йому було тоді 86 літ чи так коло того. Чим більше живу я, тим більше він мені в памьяті. Про його був хороший не маленький некролог в Харьківській газеті "Южний край”. Дометій Осипович дуже любив живописний у многих містах прежній Харьків і до сліз восторгався їм. […] Прийом його рисувать акварелью "пунктіром” був той самий, що у В. Л. Боровиковського в його акварелях і […] в його акварелях пунктіром. Це й я бачив, [шо] так. Тоді і скрізь після Боровиковського держався той прийом а ж до часів Ланевського… Після того вже мабуть, ні. Дядя Ланевського Борикгський [Бориґський – С. С.] був дуже і дуже видатний "тодішній” живописець-художник в Харькові в 1830 в 1840 в 1850 роках і коло того. "Гремів він” дуже як найлучший живописець на всю Харьківщину. Дядя його писав портрет Г. Ф. Квітки-Основьяненка. Д. О. Ланевський дуже дорожив його памьятю Справді він в історії української живописі в Слобожанщині повинен зайняти видне дуже місто. Тілько забувайється дуже багато на світі такого чому ніяк не треба забуватись. Його імья перве було у те время. Тай в тій області живописі і зараз перве, як брать во вниманіе пензіль тодішнього украйіньця. Дядя його дуже виразно і красиво писав умні лики апостолів і всіх святих. Він вчімсь близькій в цім ділі був до Боровиковського. Це дуже й дуже інтересне місто в історії живописі в Слобожанщині. Сватання на Гончарівці, як казав міні Ланевській було писано художником Бесперчий рожденцем Слободи Борисівки. Бесперчій був учителем рисуваня у хторій Харківській гімназії і в третій. Він скрізь був учителем. І по [пансіонах] і скрізь хвалений за його любі всім акварелі украйінські. Це на диво був преподаватель, що визивав любов учащихся і до пейзажу українського і до тіпів українських. Не всі од його переймали, що [нерозбірливе слово – С. С.] любили його пейзажі, хоть молі та правдиві. Від них дихало чистим українським воздухом [нерозбірливе слово. – С. С.]. Його акварелями восхищались гімназисти всіх трьох гімназій тодішніх в Харькові. Тіпи його чисто слобідсько українські не схожі с полтавчанами. Де ті й ділись його акварелі, де слобожане в своїх як наче плисових шапках.То в очереті засідає [нерозбірливо. – С. С.] засіфдає якийсь і осьміхається. Шо то радувало гімназистів і дивувало дуже замість тих милих швейцарських пастушків з овечками, що в оригіналах гімназій саме найбільше такого було. Ту картину Беспірчого Сватання на Гончарівці не дуже докончену непремінно треба знайти. Ця картина за мого вчиньня в Харькові була в іконописця [Гостєва], хторий жив тоді на […]. Скілько не бачив я копій с ції картини, то вони не схожі на єдиний в своїм роді оригінал. […]. Після того що я нарисував аквареллю, то все було в ній по прежньому наказу Д. О. Ланевського. А. Бесперчій в 1860-х – 70-х роках один тілько й був художник український у Харькові. Був у Харькові тоді художник [Карпов], була Іванова художниця. Був Кгрілфельд [ґрілфельд – С. С.] художник. Його дуже симпатичний пейзаж "Чумаки в полі під лісом кашу варять і місяць повний [нерозбірливе слово – С. С.] знайти б оцю картину в музей українського живопису. Вона була в [нерозбірливе слово – С. С.] ліцеї. Щиро Вас шануючий і щиро Ваш Порфирій Мартинович
КОНСТАНТИНОГРАД
